После громкого убийства Игоря Талькова в начале 90-х певицу Азизу, которая стала свидетелем трагедии, обвинили, что именно она стала причиной конфликта, в результате которого певец погиб. Убийцу потом нашли, но певицу не реабилитировали.
В один миг Азизу перестали приглашать на концерты. И даже сейчас, спустя столько лет после трагедии, она не соглашается на интервью, а если и дает добро, то просит за это вознаграждение.
– Я общаюсь с журналистами только за деньги! – гордо заявила мне Азиза.
– Хорошо, тогда бесплатно я не напишу о вас даже в разделе «светская хроника», – парировала я.
Обменявшись «комплиментами», я на всякий случай подсчитала свои скромные запасы (в моем кошельке нашлось двести гривен, вдруг хватит на гонорар для звезды). Практически отчаявшись, я подошла к Азизе снова, но уже для того, чтобы уточнить сумму. – Так вы готовы мне заплатить?
– Конечно!
– Ладно, так и быть, идемте в гримерку, пообщаемся. Бесплатно.
– Азиза, сколько лет прошло после той страшной трагедии с Игорем Тальковым, а вы по-прежнему в опале, вас никуда не зовут, не приглашают. Не испытываете ли обиды на людей, которые сломали вам жизнь и карьеру?
– Ну, знаете, у меня и после этого много всего было в жизни интересного. Другое дело, что действительно не хватало эфиров на телевидении, но это все по моей вине: не хотелось заключать контрактов с продюсером и отдаваться в рабство на пять, десять лет. И потом, понимаете, я всегда так любила свою маму, что в любой момент, где бы я ни находилась, хотела быть с ней рядом. А если артист подневольный, то сколько такого было, когда у тебя кто-то умирает, а надо на следующий день на сцену выходить. Я бы так не смогла. Хотя некоторые продюсеры, тогда еще начинающие, а сейчас состоявшиеся монстры шоу-бизнеса, говорили, что эту историю с Игорем нужно было превратить в пиар. Но я сказала: «Вы что, с ума сошли? Врагу не пожелаю такого пиара». Продюсеры ради денег готовы пойти на все.
– Убийцу Талькова давно нашли, им оказался его директор Шляфман, который после тех трагических событий эмигрировал в Израиль. Но вы же, наверное, знаете, кому было выгодно впутать вас в это дело?
– Вы правильно выразились, меня просто впутали в ужасную мужскую драку. Люди создали такую нездоровую обстановку при выяснении элементарного вопроса, кто за кем будет выступать. Виной всему стала гордыня и амбиции. Да, один парень шел к другому знакомиться, произошло непонимание, которое переросло в агрессию. А там, где агрессия, всегда нехороший финал. Вот он и произошел. Но если вы до сих пор считаете, что их столкнула женщина, то я вам честно говорю – это не так. Я слишком миролюбивый человек.
– Вы так незаслуженно пострадали от этих людей…
– Меня многие жалеют, мол, какой ты тяжкий крест несешь, без вины осужденная. Мне один батюшка сказал недавно в церкви золотые слова: «Неси молча свой крест». Бог не каждому любимому чаду посылает такое. Когда, понимаете, распиная меня, какой-нибудь редактор музыкальный или девочка, мальчик в лицо меня оскорбляют, Бог все это видит. И если мне послан этот крест, то для того, чтобы я прошла здесь все испытания и получила вознаграждение на том свете. Я даже знаю, что после смерти попаду в рай.
– С семьей Талькова вы сейчас общаетесь?
– Да, я дружу с его сыном, Игорем Тальковым-младшим. Однажды он задал мне такой вопрос: «Азиза, когда папу убили, я был совсем маленьким, скажи мне честно – у вас был с папой роман?». Сыну врать я не могла. Конечно, я сказала правду, что романа у нас не было, была взаимная симпатия и уважение. И мне было приятно, когда он мне говорил какие-то лестные слова о том, как я пою. Но друзьями нас с Игорем тоже трудно назвать, мы были просто хорошими коллегами, часто выступали на совместных концертах. За все эти годы Игорь даже ни разу мне не приснился.
– А как вы жили в период вынужденного затишья?
– Когда произошла в стране эта страшная перестройка, многие в одночасье оказались на улице. Я хорошо помню, что в шоу-бизнесе стали образовываться кланы. У каналов телевизионных появились свои любимые артисты. Самый первый пример – Серов и Крутой, их тандем носил тогда название «АРС». А потом полностью перешел в руки Крутого. А я педагог по музыке, у меня консерваторское образование, мы с моими старшими сестрами, чтобы как-то выжить, начали брать на дом учеников, частные уроки давали. И очень, кстати, неплохо зарабатывали.
– Азиза, а вы знаете, вас многие называют роковой женщиной. Откуда такое мнение?
– Я думаю, не роковОй, а рОковой (смеется). Я ведь одно время пела в стиле «рок». Илья Резник, когда приехал к нам в Ташкент, а это был 80-й год, сочинял песни для группы («Садобал»), в которой я начинала карьеру. Во время пения я так выбивалась из этого трио, что он сказал: «С твоим голосом надо петь не попсу, а рок!» Мое имя в православии – Анфиса. И я помню фильм с Людмилой Чурсиной «Гонка с преследованием»… У нас с ней много общего. Я тоже непросто расставалась с мужчинами, которые были в моей жизни, привязывалась, не замечала недостатков, отдавала всю себя человеку, а если он предавал, все равно не могла его бросить. Не понимаю, когда говорят: «Первая – единственная любовь, и больше ее не будет…» А вторая, третья – не любовь получается?
– Не верится, что у вас были когда-то такие проблемы. А когда вы первый раз почувствовали себя красивой?
– Хорошо помню, когда мне было 15 лет, за полгода до смерти папы, я собиралась в музыкальную школу, стояла перед зеркалом, у меня была короткая школьная форма, я заплетала косички и слышу, как мама шепчет отцу: «Посмотри, какие у нашей Азизки красивые ноги…» А он говорит: «Не только ноги, она вся симпатичная, и вообще на меня похожа» (смеется).
– Где-то прочитала, что ваши длинные ноги даже оценили призом на каком-то конкурсе.
– Да, было дело. Я поехала на конкурс в Юрмалу, мне там дали приз зрительских симпатий и титул «Мисс самые длинные ноги Юрмалы». Хотя рост, как для модели, у меня небольшой – 1,72 м. Но как-то грамотно все сложено.
– Неужели комплексов никогда не было?
– У меня был комплекс, который долго не давал мне покоя. Когда я училась в первом классе, мне разрешили остаться в школе с девочками на день рождения. Мы так разыгрались в казаки-разбойники, что залезли на второй этаж строящегося дома, я упала со второго этажа на первый, рассекла кожу на лбу, и остался огромный шрам. Я очень стеснялась, парни во дворе после этого дали мне кличку – Боец. Я комплексовала и челкой прикрывала шрам, который так ужасно выглядел, вроде его зашивали не иголками, а гвоздями!
– А пластику не думали сделать, ведь сейчас это не проблема.
– У меня были такие мысли. Но я как-то вечером взяла лампу, подошла к зеркалу, посмотрела на шрам… и всю жизнь той Азизы Мухамедовой, ученицы первого класса, вспомнила – и подумала: если уберу шрам, стану другим человеком.
– В последние полгода все говорят о вашей предстоящей свадьбе с неким олигархом из Санкт-Петербурга. Уже выбрали день свадьбы?
– Да, вот летом, наверное, и сыграем. Сделаем сразу три свадьбы: в Москве, Петербурге и, может быть, в Киеве. Предложение Саша сделал мне еще в сентябре 2010 года. Подарил кольцо, очень красиво просил моей руки у мамы, все это совместил с нашим отдыхом в Крыму. Вечером мы устроили праздничный ужин, после которого я так танцевала, что сломала левую руку.
– А можно сказать, что Александр — мужчина всей вашей жизни?
– Он очень близок к идеалу мужчины, с которым я хотела бы быть вместе. Помню, когда первый раз зашла к нему в дом, спросила: «Александр, а у вас есть казан?» Он очень удивился, сказал, что не было и не будет. Представляете, ему не нравится, когда в доме пахнет едой! Но я его не стала слушать, попросила свою сестру, и она передала мне поездом из Ташкента небольшой казан. Я приехала с ним к нему домой, даже не стала заворачивать, чтобы он понял, что с восточной женщиной не спорят, особенно когда это касается еды. И на следующий день я приготовила ему наше фирменное блюдо, после которого он в силах был сказать только одну фразу: «Да, ты, оказывается, неплохо готовишь!» Потом, наверное, в его мужском сознании что-то произошло, и он подумал: «Она не дура, неплохо поет, да еще и хорошо готовит, значит, надо брать!» (Смеется).
